Покоряющий пафос человечности, душевной чистоты, свойственен лирическим героям Джека Алтаузена. Их представления о прекрасном будущем неизменно связаны с сознанием ответственности за настоящее. В этом не было ничего удивительного. Соратники Алтаузена удивлялись другому: чувству странного, на первый взгляд, смущения, с каким автор относился к своим гражданской войны. Непростительным недостатком их он считал то, что написаны они, если можно так выразиться, «с чужого глаза».
С юных лет Джек Алтаузен носил в себе убеждение, что писать о героических подвигах приличествует участникам этих подвигов. Он завидовал Д. А. Фурманову, который без смущения мог рассказывать истинную историю Чапаева, завидовал А. А. Фадееву, с полным жизненным правом делившемуся с читателем правдой своей повести «Разгром». «А нам, опоздавшим родиться, приходится сочинительствовать»,— говорил он, предаваясь нередко ироническому осмеянию самого себя.
В стихотворении «От бессонницы» Алтаузен как бы развенчивает себя, автора стихов о гражданской войне… Рассказав о трагедии своей любимой, оставшейся на земле, занятой белогвардейцами, о том, что беззащитной девушке угрожают насилием три белогвардейца, поэт заканчивает это стихотворение неожиданно:
В те года я был далече.
На коне, в глухом гаю…
В те года у ржи зеленой
Плоть томилась без росы,
В те года еще Буденный
Отпускал себе усы.
Это сказка, это небыль,
Это сон мне тему дал,
Ни в каких боях я не был,
И никто меня не ждал.
Воспитанный комсомолом, Алтаузен горячо верил в несокрушимые силы своего поколения, в его неограниченные творческие возможности. Можно смело сказать, что он был певцом комсомола, певцом молодежи. Тема поисков героического звучит и в его первом крупном произведении, посвященном молодежи,— в поэме «Безусый энтузиаст» (1928). Герой ее тоже не был ни в каких боях. Он тоже, как и автор, «опоздал родиться», не застал жаркого романтического времени героической революционной борьбы, не успел совершить никакого подвига в пору военных испытаний и легендарных ратных дел молодой советской республики. Героику первых лет революции он противопоставляет созидательным будням. Появление «Безусого энтузиаста» вызвало живейший отклик у молодых читателей, породило среди них горячие плодотворные споры.
Самому Алтаузену была ясна несостоятельность позиции его героя. В заметке «От автора», предпосланной к книге «Комсомольские поэмы» он писал: «Новый человек в «Безусом энтузиасте» вышел скорее мелкобуржуазным фразером, мечтающим о романтических революционных подвигах, чем подлинным революционером-большевиком». Но в мечтах о революционных подвигах нет ничего плохого. Что же касается фразерства, то был такой грех у «безусого энтузиаста», хотя иногда за его фразой стояло живое волнение юноши, искренне осуждавшего себя за то, что он даже
полнаперстка крови
за республику
не потерял.
За то, что жил он, «как улитка»,
«как сурок», спокойно смотря,
как
натекает
каждый день
на ребрышки жирок.
Многие читатели справедливо критиковали самобичующий пафос «безусого энтузиаста», устремленный в прошлое. Старый большевик Емельян Ярославский с трибуны 14-й московской партийной конференции заметил, что энтузиазм безусого героя поэмы Алтаузена «принесет пользу только тогда, когда будет переключен от бесплодных романтических мечтаний на реальное дело».